о жизни цветов

Ромашка появилась вдруг на тонком стебельке в пыли у дороги в одно теплое солнечное утро. Вздрогнув от налетевшего ветра, приоткрылись белоснежные реснички. Она удивленно взглянула на небо, в ее глазке отразился солнечный зайчик да так и поселился там навсегда...
С тех пор, куда бы не бросала свой взор юная ромашка, все казалось ей чудесным и солнечным. И никакие дорожная пыль и грязь не замарали ее белоснежных лепестков, не изменили солнечного взгляда.
Цветы, что выросли в заботе и удобрении, по сей день не могут сравниться с теми, луговыми, придорожными, по обаянию, тонкости, чуткости, ощущению жизни и еще по чему-то совсем неуловимому... как солнечный зайчик.

- Ты так ослепителен, так нежен и силен, вылитый я. Мы, наверное, родственники - пела ему лягушка, слегка захлебываясь от восхищения то ли им, то ли собой. И он уже почти поверил, что так оно и есть...
- Мы из лютиков - часто говаривала его мама. И слово это ему нравилось, было оно мягким, легким, нежным. И никак не сочеталось с певуньей-лягушкой, хотя и к ней, в сущности, Лютик относился неплохо и даже жалел ее.
- Мама, мама, смотри, роза! - услышал он однажды голос. От предвкушения у бедняги сперло дыхание, увидеть саму розу, да еще так близко! Он почувствовал себя абсолютно счастливым, вытянулся насколько мог и крутил головой во все стороны, чтобы не пропустить!... Не увидел, пропустил...
Так, видимо, и живет розоподобный красавец в неведении, если, конечно, кто не надоумил. А кто ж и надоумит, если в этой сырости из друзей только лягушки...

Если бы я была эльфом, я бы жила в эухарисе. Он такой элегантный, хрупкий, изысканный... Специальный: для эльфов. Еще, наверное, неплохо жить в нигелле, но она уж очень призрачная, это не очень-то надежно да и опасно. А вот эухарис - то, что надо. Поверьте, нет ничего чудеснее, чем сидеть на его точеном лепестке, свесив ноги, и мечтать, если, конечно, вы - эльф...

Жила-была девочка, которая очень любила море. Если вы когда-нибудь его по-настоящему любили, то наверняка знаете, как это грустно, жить вдали от него. Каждый раз, бывая на берегу, она уносила с собой кусочек волны, чтобы поселить море рядом с собой...
Ночами ей снился шум прибоя, крик чаек и солнце, купающееся в волнах.
Однажды утром, выйдя из дома, она почувствовала аромат океана. Там, где должно было плескаться море, выросла лаванда. Она переливалась и играла на солнце, как морская волна.
И пусть со временем лаванда впитала в себя ароматы гор и степей, рядом с ней вы все равно ощутите запах моря, если прислушаетесь.

Вы когда-нибудь собирали звезды? После звездопада собирали? Если да, то, наверное, знаете, что упавшие звездочки очень легко потерять в траве, ведь они уже не сияют, как на небе. Они не становятся менее красивыми, нет, просто начинают гореть внутренним светом, а он не бросается в глаза, он виден только если присмотреться, если почувствовать. Стеснительная, тихая красота. Вот астранция как раз такая...

Ее имя окружено мистикой и тайной с древних времен оттого, что такого сочетания потрясающей, почти вызывающей, яркости и наивной хрупкости, наверное, нет ни у кого в цветочном мире...
Ее называют ветреницей не за легкомысленный характер, а потому, что вольная, созвучная ветру, порой сгибаясь под его напором, не сдается и не ломается.
А еще в холодную погоду к ней залетают эльфы, погреться, ведь в чашечке ее цветка всегда тепло.
Если заглянете в серединку, встретите ранимую нежность и беззащитность. Все это так..., но не обманитесь - анемоны очень сильные.

Моргнув красивыми коровьими глазами и причмокнув, Буренка слизнула узкий листочек Мятлика.
- Так ты не мятный, - почти мурлыкнула она весьма удивленно и почему-то очень радостно.
Теперь, когда будете пить настоящее молоко, вспоминайте о маленьком Мятлике, добавившем в него свою, совсем не мятную, но очень радостную нотку.

Если в самом конце весны услышите в лесу звон, не удивляйтесь - это ландыши. Их мелодия едва уловима и совсем не такая, как у колокольчиков или мальвы... Она чуть-чуть напоминает мелодии Грига... От нее щекотит в груди и замирает сердце. Так ландыши разговаривают.

Некоторые думают, что эвкалипты серо-зеленые и скучные, но это совсем не так. Знаете, как они улыбаются?
Кожистая ягодка на ветке вдруг приоткрывается, как волшебная шкатулка, и из нее на вас выглядывает шаловливый глаз в обрамлении шарика пушистых ресничек!
Сначала вам кажется, что невозможно, чтобы такой чинный господин... А потом начинаете непроизвольно улыбаться, а может и хохотать, вместе с ним.

В семье солнечных цветов она - исключение! Очень свободная, непосредственная, в ней нет стати и эпичности родственников, как нет и особенной изысканности. Календуле, как младшей и любимой дочери, все разрешается. Взбалмошная и немножко диковатая, бегает где хочет, всюду сует свой нос, болтает с кем вздумается.
Но, знаете, оставляет она за собой необыкновенно легкий шлейф, любви, тепла, солнца и беспечной , беспричинной радости. И все, даже розы, ее любят...

- У меня львиный зев! - гордо заявил он, и все вокруг засмеялись. Как же хотелось ему выглядеть важным и внушительным, не таким, как его родственники!
Но, выросший в семье подорожников, даже со своим львиным зевом, он почти всегда выглядит немного простовато. И напыщенность его кажется смешной и не очень уместной...
Но все это ощущение почему-то моментально улетучивается, когда почувствуешь чарующе-детский аромат молодого зеленого горошка в его стебельке. Тогда, вдруг, ты начинаешь смотреть на этот цветок другими глазами. И замечаешь необычайную трогательность и появившуюся с возрастом тонкость черт. Как много в нашем впечатлении меняет угол зрения...

Васильки, наверное, самые улыбчивые цветы. Они улыбаются всегда, даже в бутонах. Смеются заливисто и неожиданно громко. Это у них генетическое, чтобы жаворонки услышали. Все васильки влюблены в жаворонков, а садовые - ужасно по ним скучают. И хотя эти цветы очень восприимчивы и могут быть почти любого цвета, настоящий их цвет - цвет неба.

Про таких говорят, она вечно ломается...
Эустома очень не уверена в себе, может быть, отсюда ее болезненная хрупкость. Ей по жизни нужен образец для подражания. Стремление ее походить то на розу, то на луговой колокольчик часто вызывает недоумение у окружающих. А какого только цвета она ни была! Ей бы обратиться к себе настоящей, прислушаться... Тогда бы, возможно, красавица увидела, как она сама легка и тонка, насколько самобытна ее собственная природа, и перестала метаться между полем и садом и тратить силы на поиски идеала.

Он всегда всех веселил. И даже когда было совсем нерадостно, никогда не подавал виду. Привык привлекать внимание барышень весельем и яркостью красок и готов был на все, чтобы заслужить внимание и улыбку городских красавиц. Им же флокс всегда казался немножко простоватым. Так и прослыл в цветочной среде как веселый чудак. А в душе он лирик и романтик. И яркость ему не очень-то по вкусу, куда милее пастельные тона...

Мотыльки душистого горошка дружат с бабочками и стрекозами. В них изящество, фарфоровая хрупкость и живость сочетаются с обволакивающей мягкостью.
Утром, в хорошем расположении духа они звучат как начало сороковой симфонии Моцарта. И все, кто имеет крылья и чуткий слух, слетаются на заре послушать их аромат и волшебную музыку.

У хризантемы нет чувства юмора, поэтому шутить с ней не стоит. Никогда не видела ее веселой, непринужденно болтающей. Иногда издали кажется, что вот - она же смеется, но подойдешь ближе - нет, показалось. Возможно она бывает веселой и расслабленной с очень близкими, не знаю...
Хризантемы знают себе цену и абсолютно самодостаточны. Даже о самых радостных событиях в жизни они рассказывают немного отстраненно, с высоты своего положения. Они не повышают голоса, никогда не допускают фривольности и панибратства. Красота в них сочетается с очень сильным характером, абсолютной собранностью и прямолинейностью. Они скорее сломаются, чем согнутся. Их жизненному опыту безоговорочно веришь и в их мудрости не сомневаешься. С ними легко и очень трудно одновременно.

Орнитогалум вы узнаете по наивно-удивленному взгляду... Он у него всегда такой. Это не зависит от возраста и солидности осанки. И солидность его осанки - это иллюзия, дело кажущееся, до той поры, пока ничего не отвлекло, не заинтересовало. "Ой! Что это там... Как интересно!" - это про него. Как все родившиеся весной, орнитогалум очень живой и любознательный.
Под его чары легко попасть, но в постоянство его не верьте, он все равно все сделает по-своему. И это не от скверности характера, а оттого, что в мире так много всего, что глаза разбегаются и все хочется узнать и попробовать.

Зонтик, он не обязательно от дождя, он может быть и от солнца, и от радости.. Точнее, для радости. Рядом с амми ее всегда больше, зонтик не даёт радости разлетаться. И вся она ну просто гнездится здесь под зонтом и щекочет крыльями цветочки. Присмотритесь к ним, они же купаются в счастье. Вот вроде ничего особенного в цветах нет, а глаз не оторвать. В-общем, если очень нужен глоток радости, если, вдруг, стало грустно, ныряйте под кружевной зонтик амми!

Если колокольчики из Толстого, то левкои точно из Фета. Они вас обволакивают и одурманивают не то ароматом, не то удивительной мягкостью и таинственным флером. Они никогда в бодрости, а всегда в полудреме, в вечных грезах. Левкои из другого века, где все не так быстро, не так громко. В них хрупкость и жеманность так естественны и органичны, а простота так обманчива...

Никогда не спорьте с георгиной... Это бесполезно. Она лучше всех знает, как правильно, и все силы её уходят на поддержание этой своей правильности и исключительности. Она погибнет, если расслабится. Её не сдвинешь, даже не пытайтесь. Она из отличниц. Чаще всего ей не очень уютно в компании, но, кажется, и одной как-то не очень тоже. Георгина может быть необычайно красива и, возможно, даже ответит вам взаимностью, если, конечно, вы будете идеальны.

"Ну и какой же ты ломонос? "- не унималась ворона, аккуратно расплетая запутавшийся бутон и щелкая клювом. - "Тонкий, вертлявый. Разве это стебель? Недоразумение, а не стебель. Цветки ничего еще. Но где слапсшибательный аромат?.."
Ворона, конечно, лукавила, очень любила она клематис, навещала его часто, следила, чтобы никто не обидел. Порой даже, когда ветер срывал его длинные плети, помогала дотянуться до нужной ветки, подсаживала .
А он? Он всегда улыбался ей сверху удивительно светло, обнимал всех встречных и карабкался все выше, навстречу солнцу.

Так ярко и громко, как подсолнухи, не говорит никто. Их трудно не услышать. Их простота не примитивна - монументально глубока. Потенциал подсолнухов почти безграничен. Напитанные энергией солнца, они могут рассказать обо всем с такой ясностью и точностью, что, порой, становится не по себе. Не случайно так часто подсолнухи попадают на холсты художников.
Красота и величие в простоте, не про них ли это?..
И еще.., если вы хотите сказать о чем-то шепотом, не прибегайте к помощи подсолнухов.

Все, затаив дыхание, ждали, а он, лукаво улыбнувшись, высунул красный язычок, как будто облизываясь. Потом вдруг, неожиданно расправил шелковый лепесток, за ним другой ...
- Какой же ты красивый!
Он весь заалел, на мгновение смутился и сконфузился. Но это только на мгновение...
Обязательно посмотрите, как раскрываются маки. Это происходит очень быстро и похоже на волшебство!

А лимониум поёт. Всегда. О чем поёт? О разном. Это зависит от погоды, компании, настроения. Он поёт не как со сцены, а как для себя. Почти никогда - громко, часто - радостно, бывает, просто насвистывает или задумчиво шепчет что-то себе под нос... Все это так мило и совсем не навязчиво. Наоборот, все постепенно начинают прислушиваться, даже самые ворчливые. Этакий маленький камертон . Удивительно, но своими незамысловатыми мелодиями он, порой, меняет настроение всей компании. Как у него это получается - не знаю. Загадка.. .

Уж очень она эдакая, не такая, как все. Таким всегда труднее...
Цельная она очень, удивительно цельная от головы до ног. А надменность и высокомерие ее кажущиеся, пока не познакомишься поближе. Хрупкая, изысканная - да, но не высокомерная, скорее, особенная. С каллой нельзя запанибрата, но и мало кто пробует... В любой компании она немножко отдельно, немножко сама по себе.
Некоторые калл сторонятся, а зря. Они очень тонкие собеседники. Только имейте чуточку терпения и такта.

Разве скажешь, глядя на источающую радость и энергию мимозу, что она очень робка и чувствительна, что, с детства близкая к солнцу и ветру, не терпит сквозняков и малейшей сухости в обращении. Мало кто знает, как дорого обходятся ей солнечная улыбка и цыплячья беззаботность.
Тонкая и ранимая, она совсем не капризна. Никогда не пожалуется, не скажет, что ей тяжело или плохо, и даже не подаст виду, будет улыбаться до последнего. Солнечное очарование уйдет вдруг, неожиданно. Потускнеют и сожмутся пушистые шарики, пропадет сияние... Но она все так же будет стоять, слегка склонив голову. И даже попытается улыбнуться...

Они ужас какие болтливые. Защебечут, одурманят... Не каждый выдержит такой фонтан эмоций. Своей разговорчивостью нарциссы сводят с ума даже болтливых скворцов. И всеядные мыши предусмотрительно обходят их луковицы стороной. Нарциссы заполняют собой все вокруг! Им тесно даже на лужайке.
Точеная красота в них сочетается с безудержной радостью, а удивление - с восхищением собой и миром вокруг. Иногда они бывают трогательно смешны, но никогда - печальны.
Если плохо их знать, можно подумать, что нарциссы - воображалы и зазнайки. Но это совсем не так. Все дело в неуемной весенней энергии. И если бы у них было побольше ног, они бы побежали, а если бы крылья - то полетели.

Эта дама всегда окутана шлейфом изменчивости и волшебства. Она роскошна в любом цвете и просто создана для восхищения! Громкое имя - не случайность, гортензия - яркая и очень характерная. Нельзя пройти мимо, не заметив. А если, вдруг, пройдете, то обязательно пожалеете. Она - истинная женщина: вредна, капризна и совершенно непредсказуема! Но при этом ведь чертовски обаятельна! Может быть, поэтому ей все все и всегда прощают?

В ней есть что-то от Золушки... Она одинаково органична и у печи, и на балу. По тонкости черт нигелла могла бы блистать в высшем обществе, но испачканная золой и сажей она тоже необыкновенно мила и привлекательна... Присмотритесь, в незамысловатой, на первый взгляд, внешности угадывается блоковская призрачность и такой шарм! А ещё с древнейших времен считается, что нигелла даёт здоровье. Такая сказочная чудодейственная сила у этой тонкой красавицы . Она разная, всегда загадочная и совершенно естественная. В ней нет ложной застенчивости, как нет и кокетства. Она не стремится понравиться. (Такая редкость в цветочном, да и не только цветочном, мире). Что это? Многовековая мудрость , особенность натуры? А, может быть, кто-то скажет, что это лишь мои фантазии, известное свойство влюблённого взгляда, преувеличивать и видеть в божественном свете...

В трителее - чистота горной реки и её живой характер. Не той реки, что срывается с вершины, а той, которая почти спустившись в ущелье беззаботно журчит меж высоких сосновых берегов и искрится на солнце.
Очень изящная, немножко ветреная, необыкновенно стойкая, бесстрашная и непосредственная. Её колокольчики никогда не опускают головы, грусть и меланхолия не в их характере.
В хрупкости трителеи - сила гор, в глазах - синь неба, в голосе - шум воды и смех скачущих по речным камням солнечных зайчиков.
Она, конечно же, знает, где живут эльфы. Вот только, кажется, никому об этом не рассказывает.

Тюльпаны - они про быстротечность.
Наблюдать за ними радостно и немножко грустно.
Они так подвижны, так быстро меняются, что трудно уследить, не то что присоединиться. Минуту назад был здесь, а вот уже смотрит в окно... Засмотрелся, удивился, восхитился, задумался.... Открылся, закрылся, приоткрылся, посмотрел вправо, влево... И каждое такое изменение оставило след в осанке, наклоне головы, выражении лепестков...
Если у кого-то учиться внутренней свободе, то у тюльпана. Его нельзя уговорить, убедить, заставить.
Он всегда живёт исключительно сообразно собственной природе.
И этим восхитителен.

Дрок — чудик и поэт. Неугомонный, мечтательный, опьяняющий. Никто не умеет воспевать весну так, как это делает он. Бывают цветы громко кричащие, их аромат обволакивает и дурманит, у дрока же он — волшебный, он пробуждает весну где-то глубоко внутри. В его компании все наполняются юностью и любовью. В душе начинают порхать бабочки, хочется одновременно плакать и смеяться.
Без дрока не приходит весна. И если она где-то заблудилась, задумайтесь, не оттого ли это, что рядом с вами нет его, маленького певца любви и немножко чудика.

Во всех первоцветах есть какая-то наивность и детскость. Иногда она прячется за весьма напыщенным видом, но если приглядеться, познакомиться поближе, вы её обязательно почувствуете.
Аллиум, наверное, самый экстраординарный, самый неподражаемый и колоритный из всех весенних. Это фейерверк. Даже тусклый фиолетовый он освещает всеми цветами радуги, даже в белом он не бывает тихим...
Очень разный: и гигантский шар, и ювелирная тонкость. Аллиум — прекрасный артист, он будет своим в любой компании, впишется в любую эпоху, стиль, интерьер.
Диапазон его воздействия на окружающих предельно широк, почти безграничен. Сейчас он кажется вам аристократично-неприступным, а через минуту вы вдруг ловите на себе лукавый взгляд и ощущаете такой знакомый луковый шлейф от изысканного аромата...

Пион — экстраверт. Он рождён для восхищения и с бутона знает об этом. Ему не нужно ничего добиваться, что-то кому-то доказывать. Он с этим ощущением рождается, с ним же и умирает. Мало цветов, которые несут свое величие с такой естественностью. Его аромат никогда не кричит, скорее умиротворяет и возносит до небес. С ним рядом все чувствуют себя чуть выше, чуть благороднее. Свита вокруг него, как правило, велика и совершенно органична.
И, да, если вам встретился пион на второстепенных ролях — это не пион.

Он невозможно красив. О сколько их, томных барышень, утонувших в его синих (ну, или не в синих) глазах! По характеру дельфиниум созвучен поэзии Гумилева...
В нем нет вальяжности левкоя, прямолинейности гладиолуса, провинциальных амбиций львиного зева...
Не то застенчивость, не то почти дамское кокетство, такая лёгкая, естественная, изысканность, чистота и обезоруживающее обаяние.

Он единоличник. Индивидуалист. Но прекрасный индивидуалист... Не хочу сказать, что гиппеаструм не уживется в коллективе, уживется, конечно, и постарается быть очаровательным, но...
Что сказать, неуютно ему в колхозе. И свита ему не нужна. Совершенно самодостаточен, один. И, знаете, никаких внутренних метаний, тоски одиночества и прочих..
Покой и жизнь так переплелись в нем, и слово философ не про него, и самоуверенность - нет. Какое-то удивительно светлое, восторженное и в то же время незыблемое принятие мира и себя в нем... Гиппеаструм такой один.
Понаблюдайте за ним, он может многому научить..

Иногда мне кажется, что альстремерия сама не понимает насколько красива.
Дикая и независимая красота, такой трудно найти обрамление. Не знает она, как вести себя в обществе, ни в городском, ни в деревенском.
А может быть, не нуждается она в обрамлении? Может, сила её в самобытности, в упрямстве и непокорности?...
Но вот улыбнётся ей кто-нибудь, и вмиг заиграют, вспорхнут её экзотические бабочки-колокольчики. Тогда увидят ее все по-особенному, по-настоящему. И очень трудно будет в неё не влюбиться..

Паникум - тип коварный. Это с первого взгляда он сияющий и лучезарный, а на деле ужас какой непредсказуемый. Знаете, бывает, что очень эффектные ребята в чужой обстановке ведут себя нелепо и даже грубо. Просто почувствовать его надо. Помочь освоиться и найти свое место. И тогда он станет фееричен и неотразим, как, впрочем, многие из нас, в своей компании и на своем месте.

Эрингиум — добряк и очаровашка. Он давно уже очень культурен, часто изыскан. От дикой колючести — лишь воинственный взгляд и смелость характера... Даже в мелком и взъерошенном эрингиуме чувствуется мужская сила. Вы не поверите, его обожают и розы, и ромашки. И изнеженная ломака-эустома льнет к нему, очень уж он уютный. Еще говорят, что самые модные из них заказывают воротники у учеников Челлини. Сказки, наверное?..

Ей по статусу позволено быть капризной, своенравной, требовательной... Порой она бывает очень мудра, как положено королеве, но это только порой.
Роза очень противоречива. Ее боятся и ею восхищаются, любят и ненавидят. У нее очень ранимое сердце, все это знают и страшатся задеть, не заметить, не оценить...
Настоящая роза обворожительна, тонка и всегда на грани жизни и смерти. И несмотря на все это, с ней всегда можно договориться. Но это я про настоящую...

Дородные тетушки на грядке, похрустывая, частенько рассказывали ей как все в их роду схожи с королевой, только значительно аппетитнее...
Брассика всегда вспоминает эти истории, когда нападает вдруг осенняя тоска и неуверенность. У всех девчат бывают такие моменты, сами знаете: и кость широковата, и гибкость не та, и всякие другие глупости... Вспоминает, и становится теплее и радостнее на душе, и уверенности прибавляется. Очень мало нужно, порой, чтобы почувствовать себя королевой, тепло близких да восхищенный взгляд какого-нибудь красавца гладиолуса...

Он любит слушать шум океана по ночам и наблюдать за вертолетиками сосновых иголок...
Вереск — менестрель, обдуваемый ветрами, стойкий в жаре и холоде. Очень непритязательный и тонкий...
Если верить пчелам — он обожает светлячков. И они его любят. Очень. Селятся в вересковых кустиках...
Может быть поэтому верески всегда немножко светятся изнутри? Хотя, возможно пчелы все это навыдумывали из ревности...

Далеко не все бессмертные имеют кощеев характер. Вот гелихризум, например - чудо чудесное. При взгляде на него кажется, что он еще с птеродактилями дружил, а заведешь разговор - молодой, современный. У бессмертника очень живой и легкий характер. Посмотрите, с каким озорством он нашептывает что-то девчонкам, щекоча им щеки шершавыми лепестками…
Как и положено бессмертным, он знает о жизни чуть больше, но никогда не кичится этим.